КАМЕНЬ В ГОЛОВУ.
Камень в голову.
Встреча со смертью, наполняет жизнь смыслом. Момент этой встречи всегда торжественный и незабываемый, но, как правило, приходит без фанфар, незаметно, тогда, когда ты совсем его не ждешь.
Наконец-то после долгой разлуки с заповедными местами, мне удалось вырваться на три майских дня в поход.
Компанию в прогулку выходного дня мне составил Саша Зброжко, а наш общий кореш Юра Степаненко вызвался отвезти нас на место заброса на своем авто, намереваясь вместе с женой провести несколько выходных дней в авто путешествии по горам Адыгеи.
Целый год без гор. Это настоящее испытание для меня. Но причина на этот раз, оказалось очень уважительная и приятная, у меня родился сын Дамир.
Пополнение в семье это всегда большой встрях для мужчины, особенно когда он ещё работает на дому! Это считай вообще катастрофа! Но я справился, правда, чего мне это стоило, ох! Кричал как потерпевший кораблекрушение.
Короче, в полном хламе, не спав не минуты за сутки, я наспех собрался, прыгнул в Юрину газель, и вместе с друзьями поехал в сторону любимой Адыгеи.
Ростов проводил нас дождем, но чем дальше мы удалялись от города в сторону гор, погода становилась все лучше и лучше. Чем хуже погода в день отправления, тем лучше она будет в походе, сто пудовая примета.
Ещё в станице Даховской клубились тучи, но уже в Хамышки мы въезжали в солнечном настроении. Юра высадил нас на кордоне Лагерном, у моста. Там мы и расстались, договорившись, что он заберет нас в этом же месте, в обед через два дня.
Кордон Лагерный это место, где ещё во времена Великокняжеской охоты находилась егерская караулка. Останки старого кордона ещё можно созерцать по дороге из станицы Хамышки в поселок Гузерипль, на Левом географическом берегу реки Белой.
Сейчас название кордон «Лагерный», досталось другому месту, которое удобно расположилось за мостом, на правом берегу реки Белой, в месте слияния реки Белой с рекой Кишой.
На площадке, прямо у моста, мы с Сашей быстро переоделись, оставили ненужные вещи в автомобиле, сфотографировались на память перед стартом.
На часах уже было почти 12 часов дня, а нам ещё предстоял солидный марш бросок в 18 км, с набором высоты метров пятьсот. Быстро попрощались, накинули мешки на плечи, подтянулись, заправились и пошли через мост.
Пройдя мост, поднялись на поляну и остановились возле охотхозяйства, поздороваться с местными сторожами, узнать что там, и кто на Кише. Наш ПВД по заповедным тропам был не согласованным с управлением КГПБЗ в Майкопе, шли на авось, надеясь на кордоне Киша встретить знакомых егерей и попросится пробежаться на Зубропарк и обратно.
Пожилой сторож охотхозяйства покручивал папиросу, смотрел на нас с прищуром, фотографируя на память, чтобы потом доложить, кому следует. После пафосных речей, как бы невзначай спросили о том, кто сейчас на кордоне Киша.
- Васек там с парнями дрова рубит, водку пьет.
- А немец?
- Немец в понедельник причапает.
Это были отличные новости! С егерем Васей из Гузерипля и Сашей Немцевым мы были хорошо знакомы. Значит, пройдем на Зубропарк без проблем, а на обратном пути заночуем в на кордоне.
Саша хитро улыбнулся.
- Донской лещ и пивко, как раз к водочке покатит, Вася рад будет.
Специально в качестве презента мы везли на кордон большого жирного Донского Леща и полторашку пива. Я покивал головой, махнул до встречи сторожу и потопал дальше в путь по хорошо знакомой и самой любимой тропе. Саша бодро пошел за мной.
После долгой разлуки всегда рвешься в то место, к которому прикипел больше всего. Для меня и для Саши этим местом стал кордон Киша и его окрестности.
Зубропарк, хребет Пшекишь, река Шиша, скала Афонка, гора Слесарня, урочище Белый камень, гора Ачишбок, лагерь Порт-Артур, гора Гефо, лагерь Тягеня, за каждым этим названием стояла целая история, история любви к горам.
Еще, будучи дома, когда мы во время короткой встречи обдумывали, где проведем два быстрых дня в горах, Саша озвучил мои мысли.
- Давай на Афонку пробежимся, может с восхождением. За пол дня до Зубропарка добежим, там в домике заночуем, потом до обеда к Афонке радиально, а может и на саму вершину, а после обеда обратно на Кишу, там заночуем, а потом с утра, не торопясь обратно на Лагерный, как раз к обеду будем, а в Ростове к вечеру.
Это был отличный план. Главное, чтобы хватило сил.
Душа пела вместе с птицами, сильно колотило сердце вместе с кипящей полноводной рекой, тело подтанцовывало под журчание звонких ручьев и дыхание молодого ветра, нос и легкие балдели от цветочного воздуха, глаза расслаблялись от всех оттенков зеленого.
Солнце ласкало тело, наполняя его витамином Д, горный холодный воздух с передового хребта и великих Тхачей, наполнял энергией и силой. Мы не просто дошли до кордона Киша, мы долетели туда за четыре часа.
На кордоне на часок, засели с егерем Васей и пацанами, попили чаю, побеседовали, отдохнули. Разогретый водочкой Вася очень обрадовался рыбке и пивку.
Ребята вот уже несколько дней занимались заготовкой дров, которые после затяжной и холодной зимы, к тому времени на кордоне Киша уже закончились, а дрова там нужны круглый год, ночью подмораживает даже летом.
Вот поэтому Вася с ребятами по указанию начальства приступил к новой заготовке, дав постоянному жителю кордона егерю Саши Немцу несколько дней провести дома в Хамышках.
Вася без разговоров пропустил нас на Зубропарк, предупредив, что там ходит опергруппа во главе с неподкупным и грозным Исламом.
Нас это не напугало. Мы знали, что Вася подстраховался и сбрехнул.
Никакой там опергруппы нет. Кому нахрен нужны эта глухомань, притом в такую сырую погоду, когда на майские праздники в Гузерипль со всей страны понаехало рафтеров при деньгах, да на Лага-Наки едет куча автотуристов, готовых платить деньги за все. Вот где сейчас сконцентрированы все силы заповедной охраны, вот куда мечтает попасть любой егерь северного и северо-западного отдела КГПБЗ в начале мая.
Наши предположения подтвердились.
По тропе от кордона Киша до Зубропарка мы не заметили не одного следа лошадей или людей. Значит, наверху никого нет. Хорошо.
Медленно мы потопали по тропе наверх к домику на Зубропарке. Шестикилометровый участок тропы с кордона Киша до урочища Зубропарк при всей своей видимой легкости, на самом деле, наверное, самый тяжелый в округе. Во-первых, там затяжной подъем, а во-вторых, он, как правило, выпадает на вторую половину пешего дня, отяжеленного добрым обедом.
Уже на третьем километре пути я понял, что меня не хватит. Сначала меня начало раскачивать из стороны в стороны. Потом, предательски стали наливаться неподъемной тяжестью ноги, затем все тело застонало, умоляя тормознуть.
Я не обращая внимания на эти мелочи, греб дальше. Опыт дело наживное, чего только не бывает, никто не обещал, что будет легко!
Думал пройдет скоро, но нет, не прошло, вскоре меня стало колбасить не на шутку. Я понял, что сейчас упаду в обморок. Что со мной?
Я остановился и скинул рюкзак. Вокруг кружилось, глаза слипались, тело отказывалось дальше идти. Но идти-то надо! Пара километров осталась до домика!
Если сегодня не дойдем, то плану восхождения на Афонку кранты! Идти надо! Время уже к восьми вечера приближается! Благо май уже, ещё светло!
Достал из рюкзака пакет соленых анчоусов, закинул рюкзак на плечи, подтянулся, заправился, потер с силой лицо, постучал по ушам, пошел дальше. На ходу стал их с усердием жевать страшно соленую вяленую рыбу, в надежде на переключку. От соли пронзило мозги, во рту стало жечь, то липкое, что пыталось свалить меня на землю, отступило, но только на время, а потом накатило с ещё большей силой.
Я схватился за дерево. Неужели упаду в обморок?! А может, это я спать хочу так, что засыпаю на ходу, может минут пять щимануть надо, как Штирлиц?!
Я посмотрел на Сашу.
-Братик, давай перекурим немного.
Саша тоже не спал сутки, по лицу было видно, что подустал, он скинул рюкзак и с удовольствием уселся рядом со мной. Я плюхнулся на рюкзак, закрыл глаза и сразу увидел сон. Я где-то, на тропическом острове, балдею, и мне так хорошо, что нет сил. Прохладно, сладенько так…!
Вдруг во сне я почувствовал, что меня сильно пинают в спину. Возмущению моему не было предела, пришлось выползать из темноты. Я открыл глаза. Лежу на земле, вокруг лес молодых буков, пожухлая трава и ковер подгнившей прошлогодней листвы, сероватое предзакатное небо и Саша, который суетится возле рюкзака.
- Э братан не спи, а то замерзнешь.
Я облокотившись о локоть, привстал с земли, посмотрел на грязный рукав куртки, сбросил ладонью с лица таявший снег. Посмотрел на влажную ладонь, встряхнул головой, посмотрел на Сашу.
- Прикинь братуха, я спал, зарывшись лицом в снег.
.JPG)
Саша усмехнулся.
- Вижу.
- Меня срубил сон!
- Чтобы тебя вырубил сон?! Не припомню такого. Значит, ты очень сильно устал.
- Ещё как.
Я встал. В голове прояснилось, сон отступил, я понял, что теперь до домика на Зубропарке обязательно догребу.
В этот день, тропа как никогда длилась долго и давалась тяжело. Вот последний взлет и траверс, останки широкой великокняжеской тропы, специально прочищенной для двух всадников, которые должны ехать рядом и беседовать, такая тогда была установка.
Урочище Зубропарк (Поляны хребта Бульвар) стало активно использоваться работниками заповедника с конца тридцатых годов ХХ века, когда ученые решили попробовать вернуть гибрида Зубра на Кавказ.
Для акклиматизации Зубров, были выбраны поляны хребта Бульвар, которые находились недалеко от постоянно действующей и обитаемой охотоведческой станции на Кише.
Там на полянах, были построены вольеры для зубров, дома и хоз постройки для работников заповедника. С приездом Зубров в заповедник в 1940 году, на урочище Зубропарк вместе с зубрами, стали постоянно жить люди.
Во время войны вместе с зубрами на Кише и Зубропарке жили несколько семей егерей, которые ценой невероятных усилий сохранили популяцию этих редких исчезающих животных.
После войны, поселение расширилось. Зубры, были выпущены в горы, а люди так и остались жить на Кише и Зубропарке.
Было время, когда Киша, обрел статус поселка. На Кише рождались, женились, работали, умирали люди. Туда даже приезжало кино, и те, кто жил на Зубропарке спускались вниз по тропе, чтобы его посмотреть. Шесть километров туда и обратно, кто на лошадях, кто пешком.
Во время перестройки и лихолетья, эти места опустели. Опустошение началось с Зубропарка, и со временем дошло до Киши.
Сейчас на Зубропарке никто не живет, а на Кише остался один жилой дом, в котором постоянно дежурит один егерь.
Все остальные постройки на Кише разобрали, пустили на дрова, все заросло бурьяном. На Зубропарке лишь останки дорог и домов, да облагороженные родники, напоминают о былом.
Вот наконец-то мы вошли в лес исполинских буков, значит скоро домик. В домик мы зашли в начале десятого вечера. Считай, шли девять часов, вот так да!
Скажу честно, так тяжело я никогда не ходил в горах. Вот что значит поднимать и ставить на ножки грудных детей. Теперь-то я знаю, что это самый сложный труд в жизни, за который орденов и медалей не дают, даже денег не платят, и никто, даже дети, которых ты поднимал и отправлял во взрослую жизнь, спасибо не скажет. Очень тяжело, нашим женщинам приходится, по-настоящему тяжело. Помните об этом мужики!
Обессиленный я ввалился в дом, и завалился на грязный матрас, подняв ноги кверху.
-Саша, мне пиздец!
Саша, с улыбкой, молча, пошел за водой, поставил горелку, приготовил ужин. Я же отдохнув немного, с усилием воли все-таки слез с грязного матраса, переоделся и принялся ему помогать.
Поели, вышли на воздух подышать. В лесу стояла гробовая тишина. Тишина, которой нам так не хватает в городе.
В тот момент я четко осознал, что тишина и темнота, это естественное состояние природы, это состояние вселенной, они приносят вселенский покой, и ощущение космической бесконечности. Молча, мы созерцали тишину, всматриваясь в мерцающие звезды, зажигающиеся над хребтом Пшекишь.
Печку мы не стали разжигать, хлопотное это дело, особенно когда вымотаешься на тропе. И так хорошо. Мы с Сашей даже зимой не всегда печь топили в зимовьях. А зачем, когда не холодно, когда есть хорошие спальные мешки и надуваемые коврики. Лично для меня нет ничего лучше холодного свежего воздуха, спится гораздо лучше и все время бодряк. А с печкой воняет, да и печки многие не доделанные или старые, подтравливают, воняет все время, угореть боишься. По мне так лучше без печки.
Уснули. Спали так себе, не очень. Ты думаешь, что спишь в горах, а на самом деле в твоем организме происходит супер работа по активной акклиматизации. Вот поэтому часто в первые дни похода, или после тяжелых дней, сон поверхностный, как на вокзале, но это не мешает, ощущать себя с утра бодрым и веселым. Организм собирается и не сдается, включая механизмы защиты, для него наступает оздоровительный стресс, тот первобытный стресс, которого мы лишены в городе.
Резюме. В городе нет тишины, нет темноты, нет первобытного стресса, нет свежего воздуха, нет живой воды и продуктов. Все это негативно отражается на физическом и психическом здоровье. Вопрос на засыпку. Хуля, мы все забыли в городе?
За завтраком мы с Сашей обсудили мои мысли и пришли к выводу, что надо из города дергать, пока не поздно.
После завтрака, собрали необходимые для радиалки вещи, и рванули к скале Афонка. Зубропарк затянуло густым туманом, моросило. Нам не мешал туман, мы прекрасно знали куда идем. Совсем недалеко от домика на поляне с солонцом мы увидели двух исполинских зубров самцов. Камера у меня была в рюкзаке, и я об этом пожалел. Зубры подпустили нас на близкое расстояние, можно было снять прикольные кадры. Я вытащил камеру, зубры убежали. Решил нести в руках на изготовке, может ещё повезет снять животных с подхода. Не повезло. Больше до самой скалы и на обратном пути мы не увидели не одного живого существа. Все копытные ушли в горы на границу снега.
До Афонки добрались за полтора часа, вышли прямо на поляну с родником. В этом месте мы часто встречали стадо зубров, но, правда, раньше в начале апреля. На поляне тоже было сухо и пусто, много следов, но старых. Мы не стали тратить время на засидку, пошли прямо в лоб под скалу, надеясь там найти тропу на седловину между левой и правой возвышенностью Афонки.
Уперлись в скалу. Альпинистам и скалолазам ничтяк, но, а для нас непреодолимое препятствие. Решили идти вдоль скал по козлиной тропе, пока не нащупаем основную магистральную тропу животных, ведущую к Тхачам.
Лезли на ногах, кое-где, подключая руки, хватались за поваленные сосны и камни. Присмотревшись, обнаружил на рукаве ползущего клеща, сбил ещё несколько со штанов. Ага, значит, попали в сезон первых клещей, надо быть аккуратными!
Шли долго траверсом вдоль высоченных гладких скал, потом стали набирать вверх, затем вышли на небольшую прогалину, где в земле корнями вверх торчала молодая сосна, грохнувшаяся с обрыва. Сфотографировали чудо природы, погребли дальше.
Вот пещерка небольшая с подстилкой, медведь спал, а вот раскол в скале прикольный, первобытная красота, люди здесь ходят очень редко.
Я присматривался вокруг на наличие упавших камней. Явных следов камнепадов активных не обнаружил, можно было идти спокойно.
Идти было захватывающе интересно, но не хватало видов! Туман предатель не хотел рассеиваться, а клубился, перемешиваясь с тяжелыми тучами. Это плохо. Что делать на вершине Афонки в тумане?! Смотреть в молоко! Ах, какой оттуда должен быть вид, на весь северный отдел КГПБЗ!
Я увидел удобное место для небольшой передышки, остановился, осмотрелся. Тишина, покой, не звука. Скалы, подпирающие молочное небо, грозные древние камни, торжественное, загадочное священное место с таким названием экзотическим названием Афонка. Это про греческий Афон? Афон переводится как святая гора. Святая гора и я прямо возле её святых скал.
Саша подошел ко мне. Я взялся рукой за лямку своего рюкзака и скинул его на землю. В эту секунду краем уха, я услышал шелестящий звук с неба, разогнулся. Камень величиной с кулак, словно пуля отрекошетил от скалы. Мелькнуло. Я успел инстинктивно присесть. Камень, взлохмачивая волосы, чиркнул по черепу и со свистом улетел в кусты. Саша странно на меня смотрел.
- Что это было?
- Камень.
- Бля да он тебя чуть не прибил!
Я смотрел в кусты и чесал репу
- Ага.
Саша посмотрел наверх в надежде увидеть снежного человека, который с такой снайперской точностью запустил в меня камень.
- Прикольно.
Тишина, покой, не звука. Я закинул рюкзак на плечи и поплелся дальше. В голову полезли мысли человека, который пережил встречу с неминуемым увечьем, а может и самой смертью.
Говорят, что случайности, это закономерности, что они не случайны. Да, если логически разобраться, мы с самого рождения идем малыми или большими шагами для встречи с пустотой, из которой мы пришли.
Путь к смерти у каждого свой. Мой камень летел прямо в цель, но сработала реакция моих занятий боевыми искусствами, а может просто адреналин? Короче я себя спас, продлил жизнь ещё на неопределенное, но все, же ограниченное биологическими часами время.
Зеванул бы на микросекунду и хана.
Вывод первый - владеть своим телом, иметь хорошую реакцию, это полезно для продления жизни.
Перелез через огромный валун, прыгнул на бревно, посмотрел вниз в ущелье пересохшего ручья, мысли текли дальше.
Оказывается на самом деле момент человеческой смерти очень простой, приходит неожиданно, и быстро. Я не успел ничего подумать, да и вообще я не о чем не думал, просто пришел сюда, стал, скинул рюкзак, разогнулся для того чтобы плечи размять, а тут на тебе бабах прямо в лоб, как будто кто-то выстрелил со снайперской винтовки. И что получается? Как бы я умер?. Просто взрыв в мозгу и темнота, пустота, покой, безмятежность и сон.
Концепций и сложных философских умозаключений в такой смерти тяжело найти. Несчастный случай, сам виноват, нехрен по горам шлятьси!
Умер просто как таракан или какая-нибудь букашка, одна из тех, на которую я сегодня наступил.
Я посмотрел под ноги на следы от своих массивных горных ботинок Мастерс, высматривая на земле трупы насекомых.
Думала ли букашка о смерти? Нет. Во-первых, там и думать нечем. А во-вторых, в отличие от нас букашка просто живет себе, пока не умрет, просто…
Мы люди думаем, что умрем героической смертью, за родину или за Сталина, за деньги, за любовь. Вот бред. Смерть, человека, какая бы она не была это просто смерть, Простая..
Пошел дальше, сзади подгребал Саша, впереди тропа вплотную приблизилась к гладким скалам, вниз спускаться или рисковать? Риск благородное дело. Я остановился, высматривая наиболее безопасный путь. Мысли..
У нас у людей, в голове мозгов много, вот мы и придумали себе культ смерти. Разделили все на плохое и хорошее, нарисовали ей образ с косой, культивировали в происки дьявола и его злой умысел. Придумали страх, он придумал богов, боги надоели, придумали сына, который духом, победил саму смерть!
Так зачем этому простому, быстрому и совсем не страшному моменту посвящать столько времени. Думать, воображать, молится, боятся?!
Бред! Тараканы мы просто и все, правда, с кучей мозгов, которым, в большинстве своем, делать нефиг, как думать о всякой фигне. А вот ожидание смерти хуже самой смерти, это точно!
Саша без слов обошел меня и полез вдоль скалы, надолго его не хватило, остановился, прижался к камням, посматривая вокруг, помотал сам себе отрицательно головой, глянул мне в глаза.
- Не пройдем, надо спуститься немного, камни скользкие, лед ещё.
Я кивнул головой и потихоньку, пополз вниз. Мысли..
Ну и о земном конечно. Для того чтобы долго жить, надо быть осторожным и следить за собой. Предвидеть, боятся, изучать, готовиться. Если идешь под скалы, надо знать, что там, на голову камни падают, каску надо брать, на голову надевать, смотреть на опасные места и их обходить. Горные приключения дела серьезные, на авось не прокатит. Лучшее спасение от камнепада, в него не попадать. Да и в лавину, да и в бушующий поток воды, да куда угодно..
Обогнули опасное место, вышли на другое. Увидели крутоватый подъем, поросший травой, тропу животных, которая обходила его немного ниже. Постояли, покумекали немного, снова выбрали короткий, но довольно опасный путь. Когда я добрался до последнего уступа и глянул назад, понял, что мы очередной раз совершили ошибку.
Вот эта человеческая логика и шило в жопе. Быстрее надо, потому, что планы, потому, что возвращаться надо, а там обед скоро, ужин. Много думаем о всякой фигне, вот поэтому шеи себе и ломаем на горных тропах. Доверять логике горожанина нельзя, в горах она до хорошего не доведет. Только логика первобытного человека поможет, человека, которому никуда сегодня не надо, который давно пришел домой, да и вообще пещерка под скалой — это его дом. Как у животных.
После крутого подъема, наконец, выползли на седловину между двух скал Афонкии. Там, возле исполинских сосен, на сухой травке, мы решили немного отдохнуть, переварить бурный адреналин, успокоится и снова обсудить свои ошибки.
Перекусили орешками и цукатами, походили вокруг, рассматривая скалы, окутанные дымкой тяжелого тумана. Туман не собирался уходить. Где-то над горой Слесарней немного прояснилось и все. Солнце ласково пропекало через тучи, наполняя ласковым теплом закоченелые за долгую зиму косточки.
- Ну что идем дальше, уже почти одиннадцать?
Саша посмотрел на часы в моб телефоне.
- Пошли, когда ещё здесь будем, да и вроде мы уже вышли куда надо, вон видишь, тропа, точно на вершину, а вон туда на поляну большую, это на Тхач.
Саша кивнул головой, начал надевать рюкзак, пошли дальше. За поворотом явно разглядели путь на вершину, как я и предполагал, этот путь идет со стороны Малого Тхача, довольно крутой путь, но без скал, просто травяной прилизанный снегом склон, в двух местах очень крут, но обходим. Снега уже не было, только кое-где в ямах залежался. Ползти наверх под таким градусом значительно легче, чем по затяжному подъему с небольшим уклоном. На таком подъеме начинается перераспределение нагрузок с ног на руки, становится интереснее, сердечный ритм успокаивается, не так напрягается дыхалка. Когда добрались до чистого большого снежника, Саша предложил пообедать.
- Доберемся до вершины или нет, зато пообедаем, чтобы на обратном пути время не тратить.
Я согласился с другом, скинули мешки, достали горелку, чайник, еду, быстро накипятили воды со снега, сделали легкий супчик из лапши Анаком, сублимированного мяса и овощей, заварили зеленый чай. Отобедали, восседая на поваленной старой скальной березе. Приличный уклон места не мешал, на дереве было удобно, все остальное, чтобы не покатится вниз, лежало в оголившихся корнях в небольшой яме. Над Тхачами проблеснуло, задул ветер, тучи стали расходится.
- Ура! Сейчас распогодится, теперь путь на вершину открыт!
Быстро собрались, воодушевленные синим просветом в молочных облаках, поползли наверх. Узкая травяная щель становилась все уже и круче, уже приходилось подключать руки, потом мы выползли на только что потаивший от снега, промерзший травяной склон. Потихоньку, врубаясь кантом ботинка в землю, преодолели скользкое препятствие, вышли на пологие скалы, поросшие можжевельником, и увидели вершину без Тригопункта.
Вершина Афонки малопосещаемая, это сразу бросается в глаза. Кроме каменной кладки ничего не указывает на присутствие на вершине человека. А вот следов пребывания всяких разных кавказских козлов, встречается там в изобилии.
Дошли до вершины, скинули рюкзаки, разделись до трусов. Синий просвет над Слесарней пропал, все вокруг затянулось молочным туманом, ничего не было видно. Плохо конечно, с Афонки в хорошую ясную погоду, наверное, самый потрясающий вид на горы и хребты Северного отдела КГПБЗ.
Голые, мы с Сашей, молча, сидели на теплых белых камнях и всматривались в туман, рисуя силуэты знакомых хребтов.
Вот перед глазами стены Большого и Малого Тхача, Рога-ворота горы Ачишбок, каменные жандармы хребта Дзювя, холмы нагорья Бомбак, драконий хребет горы Джуга, лесная долина реки Киша, громадина Джемарук и Тыбга, лесистый холм горы Экспедиция и поляны пастбища Абаго, лесной край урочища Козлиные поляны, пупырь горы Гефо, залысины хребта Пшекишь и Ду-ду-Гуш, раскидистый светло-лесной хребет Бульвар и гора Слесарня, поляны Шестакова и долина реки Большой Сахрай.
Любимые места. Я закрыл глаза и растаял прямо там, на камне в кустах можжевельника.
Молодой ветерок приятно обдувал тело, туман окутывал мозги, в животе приятно теплело и побулькивало, крылья носа раздувались, хватая влажный вкусный воздух.
Может это и к лучшему, что сейчас вокруг нас не хрена не видно.
А то бегали бы вокруг как козлы в эйфории, фоткали, снимали, некогда было подумать о вечном. Бесшумный туман вводит в особое состояние, больше погружая в себя, а этого так нам не хватает в нашем пестром мире полного движения, волн и шумов.
С закрытыми глазами я представил обратный путь.
Сегодня, ещё до трех часов дня доберемся до дома на Зубропарке, пожрем, за часа-полтора сбежим вниз на Кишу, хотя нахрен бежать, спешить некуда, там заночуем, а с утра медленно почапаем на Лагерный, где уже будем к часу дня, сядем на газель и в Ростов.
Ах, блин! как же не хочется уезжать, домой из дома. Не хватает рядом семьи, была бы рядом, не уехал ни за что.
© Грузинов В.Н